Христос въезжал в Иерусалим,
Во град, что был всегда великий,
И шли апостолы за ним,
“Осанна в Вышних!” - слышен крик их.
“Уйми своих учеников, -
Пристать спешили фарисеи. -
Из них ты сделал дураков”.
Христос в ответ слова посеял:
“Заставить можно, как котят
Накрыть попоной, между прочим,
Тогда каменья завопят
О том же самом только громче”.
И дети кинулись к Нему,
Его, приветствуя и славя.
А фарисеи: “Почему
К тебе восторженность такая?
Зачем себя обожествил?
Так высоко себя поставил?”
Христос им фразу отпустил:
“Глаголет Бог детей устами”.
* * *
Не успел и не успею,
Не достигну берегов,
Песни все не перепели
Птицы леса и лугов.
Не пристану, не причалю,
Не взойду, не доплыву.
Упадет роса ночная,
Чтоб осеребрить траву.
* * *
Эти мерные строчки
Отыщут и позовут,
На многое обесточат,
И раны не заживут.
И быть до конца прострелянным,
А кровь — не из крана вода.
Певчее, певчее племя —
Потерянное навсегда.
* * *
Того, чего не избежать
Наивно все-таки бояться.
А лучше ль ерничать паяцем,
А в глубине себя дрожать?
Всего-то надо быть мудрей
И вдумчивей, и хладнокровней;
Не навсегда даются корни
И для ствола, и для ветвей.
Наверно, только для пернатых
Вся жизнь — цветной кордебалет.
Все верно, если есть рассвет,
Так почему не быть закату?
ЧАСЫ
Они идут и день и ночь,
Как будто честь по чести.
Они идут и день и ночь,
Но все стоят на месте.
Дни для меня спешат-спешат,
Проносятся без счета...
Часы идут: «Тик-так, тик-так» —
И это их работа.
Никто не сможет им помочь —
Нести заботы бремя —
Идти на месте день и ночь,
Показывая время...
Иду я тоже, как в бреду,
Чего-то добиваюсь,
И так же с места не сойду —
Вокруг оси вращаюсь.
* * *
О ясном лучше промолчать
Разумом ладящим.
Осветит много ли свеча
Ночью в темной чаще?
СТАТУИ
А статуи все молчали —
Ни радости, ни тоски,
А статуи не замечали,
Что вымерзли лепестки,
Что грусти полны аллеи,
Напитаны до краёв,
Что снег на листах белеет,
Чужое кругом, не своё.
Статуям не было грустно,
Если луч солнца гас.
Они лишены были чувства,
И мрамор был вместо глаз.
* * *
Эх, все бы сладко жили,
Повсюду брат и друг
Но по-другому в жизни:
Колдобины вокруг.
О БОЛЬШОЙ ПЕРЕМЕНЕ
Я увидел тебя и забыл обо всем
(Где ты, время щучьих велений?)
И решил, подойду не сейчас, а потом —
На большой перемене.
Но не я подошёл, ты другого ждала,
И вошла в моё сердце обида,
И другим говорил я цветные слова,
И был весел не только для вида.
Юность, выпорхнув вдруг унеслась
в никуда,
Наступила пора сожалений.
Как жалел я тогда, как жалел я тогда
О большой перемене.
Будет мало удач, будет много невзгод,
только жизнь проклинать не стоит,
Коз случайных я сам запускал в огород,
Превращая душу в отстойник...
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Гефсимания - Вадим Сафонов У каждого своя Гефсимания.
На этой неделе в ленте промелькнула очередная дата присвоения Нобелевской премии по литературе Борису Пастернаку. От последней, из-за чудовищного давления советской машины, он отказался. Одним из самых знаменитых его произведений является роман \"Доктор Живаго\", о судьбе русской интеллигенции начала 20 века.
Будучи также поэтом, он включил в роман цикл стихов. Самым знаменитым стало \"Гамлет\", которое декламировали многие знаменитые советские актеры 2-ой половины XX века. То самое, в котором \"жизнь прожить - не поле перейти\".
Но меня зацепила другая цитата:\"Если только можно, Авва Отче, чашу эту мимо пронеси\". Эта фраза из молитвы Иисуса Христа в Гефсиманском саду. Это были последние часы, когда Иисус, будучи на свободе, мог предотвратить арест и казнь. И в этот момент он как никогда был близко к нам, обычным людям, находящимся в стрессовых ситуациях. Сотни и тысячи лет после тех драматических событий в Иудее, мы, понимая неотвратимость ужасного, поднимаем глаза к небу и говорим\"да минует меня чаша сия\".
Несколько дней я находился под впечатлением переживаний нет, не собирательного образа Гамлета, или Юрия Живаго, или самого Бориса Пастернака, затравленного после той злополучной Нобелевки. А пронзительного стенания Сына Божия, в котором сплелись переживания всех людей, стоящих перед пропастью.
Сохранен размер и рифма \"Гамлета\" Бориса Пастернака, присутсвуют некоторые аналогии.
